Вот бывает такое - спросишь совета у нечужого, вроде, тебе человека. Повод для совета пустяковый, но хочется взгляда со стороны. Именно этого человека.
- так, знаете, легко говорят, мол, ерунда это, вот и решению здесь такой же пустяк ценой - так не все ли равно, каким оно будет?
А тебе говорят:
- Ну, решай сама.
- так, знаете, легко говорят, мол, ерунда это, вот и решению здесь такой же пустяк ценой - так не все ли равно, каким оно будет?
И тут ты срываешься. Предохранитель твоего внутреннего пистолета слетает, курок спускается, и твой внутренний стержень обмякшим шнурком падает на пол. Ты думаешь с убийственной отчетливостью: да ведь этому человеку нет до тебя никакого дела. Да и в общем, какое дело ему до тебя может быть? И какое дело тебе до него?.. И, в сущности, кому в этом мире вообще есть до кого-то дело?
Ты разворачиваешься и идешь, благо, теперь одна дорога - домой. Каждый шаг по ступенькам (даже вниз) рисуется непомерным усилием. Только если взять себя в руки и ускорить темп, станет немного легче. Главное в этом деле - не останавливаться. Замедлишься хоть на долю секунды - сразу поймешь, что не хочется тебе больше ничего, кроме как сесть прямо здесь, посреди дороги, по-турецки и никогда больше никуда не идти. Сидеть вечность, постепенно превращаться в статичную часть окружающего мира, потихоньку замерзать - как девочка со спичками, только без спичек.
Скрипка кажется непомерно тяжелой, а рюкзак непомерно тяжелый и есть.
Ты идешь и в тупом вакууме цинично смакуешь единственную мысль: никому до тебя нет дела. У меня есть только я. Или "Я и Я", если быть точнее - Я и мой Внутренний голос. Это все, что есть в мире хоть немного постоянного. Друзья уплывут, товарищи растворятся в пространстве, и только ты будешь у себя всегда, на всем отрезке отведенной тебе жизни. То есть целую вечность - ведь, строго говоря, для отдельно взятого человека время до и после его существования уже не имеет значения, у него своя субъективная вечность - та, в которую он живет.
И это ни плохо и ни хорошо - то, что кроме тебя, у тебя никого нет. В общем-то, это очень логично и просто - иначе не может и быть.
Нет никого, кто может утешить и поддержать тебя лучше, чем ты сам.
Никто не разберется с твоими проблемами лучше тебя. Как там говорил Ричард Бах?...
Последнее время у меня много мыслей, но мало желания говорить. Мне кажется, я и так слишком много говорю, причем происходит это не по своей воле. Нужно говорить в школе с одноклассниками, учителями и встречаемыми приятелями, нужно говорить с родителями дома и переписываться с друзьями по вечерам. Слишком много слов, мой словесный лимит за день уходит в минус. К тому же, мысли перестали казаться новыми, они свежи не как утренняя роса, а как прошлогодний снег.
...Чем позже рождается человек, тем чаще он думает, что все уже было сказано и написано до него. Чем дольше он пишет, тем чаще ему кажется, что все это он уже когда-либо говорил.
Выходит, в этом искусство противоположно науке: ведь если представить человеческое знание в виде круга, а незнание - как пространство за окружностью, то, чем больше будет граница круга, тем больше будет и его соприкосновение с "незнанием". Чем больше узнаешь, тем больше понимаешь, как многое еще неизвестно, а в искусстве, напротив, думаешь, что придумано уже все, что можно.
Или, возможно, в отношении искусства я сейчас была неправа.
Когда велят пересказать текст, говорят: расскажи "своими словами". А что такое - свои слова? Даже если слова отличны от тех, что даны в исходном тексте, они все равно "общие", а не твои. "Свои слова" - разве что "секретный язык" Котенка Гава. А у нас, выходит - видишь, - даже слов собственных нет.
...И зачем я все это говорю? Зачем - эти неновые мысли несвоими словами?
Вообще-то, конечно, я знаю, зачем.
Публичность интернета дает мне право думать, что мои заметки кому-нибудь интересны.
А отсутствие комментариев и активности со стороны оставляет мне... так сказать, право на отступление, некоторую безнаказанность. Возможно, это никто не читает, поэтому я могу писать здесь практически все, что я захочу.
Очаровательный замкнутый круг, неправда ли?
"Мы прячем свои дневники ото всех, втайне надеясь, что они будут прочитаны", - так, кажется, кто-то однажды сказал.
Как Марсём из "отдыхающих ангелов" и Чичиков из "Мертвых душ", я не могу не думать о так называемых "потомках", которым вдруг суждено будет это прочесть. Мое честолюбивое воображение выдает и такие картины:
после встречи со мной, некто случайно натыкается на эти заметки, начинает читать, видит "родственную душу", лихорадочно пробегает глазами текст, не спит ночами, раскручивает ленту времени в одну из сторон... (все зависит от того, начнет ли он чтение "сверху вниз", или перейдет сразу к самым первым сообщениям Антоблогии). Мой голос в его голове проговаривает вслух эти строки, и кажется читателю, что мы говорим с ним искренне долгие и долгие часы. А потом однажды он "догонит" мое настоящее - или, напротив, уткнется в начало - и будет долго смотреть в монитор, не в силах расстаться с "чтением", а после будет с нетерпением ждать новых слов.
Может, читатель будет вовсе не новым моим знакомым, а очень старым. И однажды, через цепочку случайностей, окажется здесь, и вдруг встретит во мне что-то, что давно уже перестал видеть, а, может, не замечал никогда. Как главный герой в рассказе Роберта Янга "Девушка-одуванчик" заглядывает в раскрывшийся чемодан жены и внезапно осознает связь всех происшедших с ним странных событий.
А может, пройдет много лет, прежде чем для Антоблогии найдется читатель. Он совсем не будет со мной знаком. К тому моменту, как он найдется, я окончательно потеряюсь: пропаду из виду и совсем заброшу писать заметки. А он проштурмует все от корки до корки, будет удивляться вместе с незнакомой мной моим открытиям и сопереживать моим неудачам. Не в силах прогнать Миланки из головы, будет искать хоть какие-то зацепки, чтобы узнать, где я и что со мной происходит сейчас...
Что-то меня понесло. Вы же понимаете, что это была только шутка? Фантазия, которую даже в собственной голове не прокручиваешь без иронии, запальчиво-вдохновенного тона и воображаемых патетических размахиваний руками, но избавляться от нее не видишь причин.
На деле, не так все это и глупо: со мной было пару раз такое - что я с отдачей погружалась в чьи-то заметки.
И эти заметки
тоже
обрывались.
Начать блог и внезапно бросить его - это маленькое, но настоящее предательство. По крайней мере, так кажется мне, которая за три года неразрывно привыкла к оранжевому интерфейсу блогспота, "заметочничеству" и неизменному дизайну с цветными карандашами. Сначала Антоблогия так и называлась - "Цветными карандашами рисовать мир".
В общем, когда кто-то бросает писать заметки, в мире грустит одна маленькая лиса. Не делайте так.
А я на сегодня превысила допустимый минусовой лимит на слова. Завтра внесу "доверительный платеж", и когда-нибудь дам себе достаточно времени, чтобы погасить его молчанием. До скорой встречи, Мир.
И это ни плохо и ни хорошо - то, что кроме тебя, у тебя никого нет. В общем-то, это очень логично и просто - иначе не может и быть.
Нет никого, кто может утешить и поддержать тебя лучше, чем ты сам.
Никто не разберется с твоими проблемами лучше тебя. Как там говорил Ричард Бах?...
"Если тебе когда-нибудь захочется найти человека, который сможет преодолеть любую, самую невероятную беду, и сделать тебя счастливым, когда это не может больше никто, просто подойди к зеркалу, посмотри в него и скажи: привет".
Последнее время у меня много мыслей, но мало желания говорить. Мне кажется, я и так слишком много говорю, причем происходит это не по своей воле. Нужно говорить в школе с одноклассниками, учителями и встречаемыми приятелями, нужно говорить с родителями дома и переписываться с друзьями по вечерам. Слишком много слов, мой словесный лимит за день уходит в минус. К тому же, мысли перестали казаться новыми, они свежи не как утренняя роса, а как прошлогодний снег.
...Чем позже рождается человек, тем чаще он думает, что все уже было сказано и написано до него. Чем дольше он пишет, тем чаще ему кажется, что все это он уже когда-либо говорил.
Выходит, в этом искусство противоположно науке: ведь если представить человеческое знание в виде круга, а незнание - как пространство за окружностью, то, чем больше будет граница круга, тем больше будет и его соприкосновение с "незнанием". Чем больше узнаешь, тем больше понимаешь, как многое еще неизвестно, а в искусстве, напротив, думаешь, что придумано уже все, что можно.
Или, возможно, в отношении искусства я сейчас была неправа.
Когда велят пересказать текст, говорят: расскажи "своими словами". А что такое - свои слова? Даже если слова отличны от тех, что даны в исходном тексте, они все равно "общие", а не твои. "Свои слова" - разве что "секретный язык" Котенка Гава. А у нас, выходит - видишь, - даже слов собственных нет.
...И зачем я все это говорю? Зачем - эти неновые мысли несвоими словами?
Вообще-то, конечно, я знаю, зачем.
Публичность интернета дает мне право думать, что мои заметки кому-нибудь интересны.
А отсутствие комментариев и активности со стороны оставляет мне... так сказать, право на отступление, некоторую безнаказанность. Возможно, это никто не читает, поэтому я могу писать здесь практически все, что я захочу.
Очаровательный замкнутый круг, неправда ли?
"Мы прячем свои дневники ото всех, втайне надеясь, что они будут прочитаны", - так, кажется, кто-то однажды сказал.
Как Марсём из "отдыхающих ангелов" и Чичиков из "Мертвых душ", я не могу не думать о так называемых "потомках", которым вдруг суждено будет это прочесть. Мое честолюбивое воображение выдает и такие картины:
после встречи со мной, некто случайно натыкается на эти заметки, начинает читать, видит "родственную душу", лихорадочно пробегает глазами текст, не спит ночами, раскручивает ленту времени в одну из сторон... (все зависит от того, начнет ли он чтение "сверху вниз", или перейдет сразу к самым первым сообщениям Антоблогии). Мой голос в его голове проговаривает вслух эти строки, и кажется читателю, что мы говорим с ним искренне долгие и долгие часы. А потом однажды он "догонит" мое настоящее - или, напротив, уткнется в начало - и будет долго смотреть в монитор, не в силах расстаться с "чтением", а после будет с нетерпением ждать новых слов.
Может, читатель будет вовсе не новым моим знакомым, а очень старым. И однажды, через цепочку случайностей, окажется здесь, и вдруг встретит во мне что-то, что давно уже перестал видеть, а, может, не замечал никогда. Как главный герой в рассказе Роберта Янга "Девушка-одуванчик" заглядывает в раскрывшийся чемодан жены и внезапно осознает связь всех происшедших с ним странных событий.
А может, пройдет много лет, прежде чем для Антоблогии найдется читатель. Он совсем не будет со мной знаком. К тому моменту, как он найдется, я окончательно потеряюсь: пропаду из виду и совсем заброшу писать заметки. А он проштурмует все от корки до корки, будет удивляться вместе с незнакомой мной моим открытиям и сопереживать моим неудачам. Не в силах прогнать Миланки из головы, будет искать хоть какие-то зацепки, чтобы узнать, где я и что со мной происходит сейчас...
Что-то меня понесло. Вы же понимаете, что это была только шутка? Фантазия, которую даже в собственной голове не прокручиваешь без иронии, запальчиво-вдохновенного тона и воображаемых патетических размахиваний руками, но избавляться от нее не видишь причин.
На деле, не так все это и глупо: со мной было пару раз такое - что я с отдачей погружалась в чьи-то заметки.
И эти заметки
тоже
обрывались.
Начать блог и внезапно бросить его - это маленькое, но настоящее предательство. По крайней мере, так кажется мне, которая за три года неразрывно привыкла к оранжевому интерфейсу блогспота, "заметочничеству" и неизменному дизайну с цветными карандашами. Сначала Антоблогия так и называлась - "Цветными карандашами рисовать мир".
В общем, когда кто-то бросает писать заметки, в мире грустит одна маленькая лиса. Не делайте так.
А я на сегодня превысила допустимый минусовой лимит на слова. Завтра внесу "доверительный платеж", и когда-нибудь дам себе достаточно времени, чтобы погасить его молчанием. До скорой встречи, Мир.
