Обыграла

Я хотела бы снова дома
Стать не гостем,
а просто собой.
Гадальные кости
Глаголят наперебой,
Что ждет дорога,
Тревога
и непокой,
И много работы...

Я надеюсь, что ты
не мучишься от икоты,
Когда я снова тебе пишу.
Единоборством ушу
Любовь смиряет даже самых строптивых и рыжих.
Как бы мне выжить
И не сгореть до срока, зная тебя?
А если сгореть, то хоть каплей тепла
Тебя обогреть, любя?

Море тепла - но все равно будет мало.
Твои реплики - жало,
Мои - всепрощение слез.

Ты меня обыграла
И даже не предупредила,
Что это всерьёз.

Внезапная

пост, где лисачитает (вслух)

Ты играешь моими же картами,
Но по собственным правилам.
Ворвалась в мою жизнь, протаранила
Себе колею,
(И я
Всеми прошлыми бардами
Тебе пою).

В дверь звонила мне гостем непрошеным,
Заставляла писать о любви.
Значит, все-таки ты - хорошая,
Раз отныне все строки - твои?

Значит, есть в тебе искорка чья-нибудь,
Если я, забывая про сон,
Разношерстными дерзкими ямбами
Выпеваю тебе перезвон?

Раз твоим несмолкающим именем
Выметаю из сердца тоску?
Я тебя, такую любимую,
Как последний патрон,
Берегу.

По примеру Армстронга

пост, где лисачитает (вслух)

Нас сплели в морской узел,
Как провода от наушников.
Мне порой кажется,
Что в мире приспешников и показушников
Мы живые одни.

Умолкают огни
Ночного города,
И остаётся только лишь синий цвет.
Ошибок нет;
Есть только опыт и чувства.
Моя любовь одного актера
Превращена в искусство
На выходе
Из сердца А
До человека Б.

Луи Армстронг играл на трубе,
Но учился без учителей,
Оттого на губе
Иногда возникал тяжёлый нарост,
Мешающий чувствовать звуки.
Тогда
Армстронг брал в свои руки
Обычную бритву
И метод действия был крайне прост.
Это было больней,
Но только так
Можно действовать и ощущать.

Поэтому _ты_
Не сможешь меня
Разочаровать:
Ведь дело-то не в тебе!
Я просто хочу играть на трубе
И чувствовать мир.
И оттого ты для меня...
Не то что кумир,
Но... ориентир.
Личное средство
Для обострения чувства.
Только так направляешь слова
В ценное русло.

д'Арк

пост, где лисачитает (вслух)

Вся такая зельбштендихь унд штарк
(Или же индепендент энд стронг),
Я, как Жанна Д'Арк,
Заправляю последний патрон
В своё непутевое сердце.

О тебя не согреться
Мне.
Но по чьей вине
Я не в силах ни ближе стать, ни отречься
От имени твоего?
Одиссей на крепком Арго
Покорил океан,
А я тумана далёких стран
Не видела тысячу лет.
Менестрель становится рыцарем
И приносит обет
Хранить Королеву.

Мне не стать твоим другом,
Твоей правой рукой -
Или хотя бы левым
Мизинцем твоей руки.
Плечи мои узки,
Но глаза широко открыты,
В них горы и степь.
Я - фокстрот, а ты степ,
Мы с тобой никогда не станцуем.
Твой образ во мне любим,
Прекрасен и нерисуем.

Снова бессонная ночь.
Моя любовь к тебе -
моя непутевая дочь,
мой стыд и мой цвет -
Собирает тебе букет
Из сотен комет.

Возвращайся скорее домой,
Пусть тебя берегут мои демоны.
Не летай под открытой луной,
Не терзайся дилеммами -
Самое сложное я оставляю себе.
Я хожу со скоростью сто километров в час
И иногда, разогнавшись,
Прикасаюсь к звезде
(А потом остужаю кипяще-горячие пальцы).
Тысячи лет
У Мира на пяльцах,
Но в них
Никогда
Не будет нас.

Подозрительный день

Бывают на свете такие дни, про которые всем сразу ясно: ничего хорошего здесь получиться не может. Вот ты встаешь с кровати и чувствуешь: равновесие в мире нарушено и все, все, за что ты возьмешься сегодня – пойдет наперекосяк! Однако быть фаталистом давно не модно. Современный человек гордо считает, что только он сам хозяин своей судьбы. Поэтому даже в такие заранее неудачные дни мы старательно отрываем себя от кровати и пытаемся сделать то, что было запланировано.

            А зря.

            Началось с того, что я не проснулась запланированным ранним утром, когда птички поют, солнце только поднимается над деревьями и все живое на свете, казалось бы, приспособлено к высокоэффективному выполнению дел. Я проснулась в пол-одиннадцатого, потому что ночью долго не могла уснуть. Долго не могла уснуть я по совершенно неизвестным причинам; но когда это наконец мне удалось, кот решил, что его срочно надо погладить. Так и понеслось: я гладила кота, отставляла его в сторону, засыпала – и, казалось, уже через секунду просыпалась снова, потому что надо было опять погладить кота. В четыре утра я не выдержала и попыталась выставить его за дверь, но он был настойчив и прежде, чем я успевала закрыться, на реактивной скорости залетал ко мне в комнату.

            И поэтому я проснулась в половине одиннадцатого. Солнышко все еще светило, а птички пели. У меня оставался призрачный шанс позавтракать, провести утро в тишине и покое и все успеть.

            «А парикмахер в одиннадцать?!» – вдруг, громом среди ясного неба, вспоминаю я. Срочно звоню по телефону и переписываю себя на другое время. Теперь можно завтракать.

            Затем добираюсь до ноутбука, намереваясь поработать. В душе – первобытный ужас и крохотный лучик надежды, потому что этой ночью один знакомый дракон на дистанционном управлении пытался решить проблему с программой, отказывающейся показывать миру видео с моим обзором скетчбука.

            Программа стоит. Только вот папки, в которой были все материалы по видео, - нет. Вчера была, а сегодня – мистически исчезла. В ней находилась исходная видеозапись в единственном экземпляре…

            Надеясь, что отчаиваться рано, я заглянула на жесткий диск, куда (если в мире бывают чудеса) была бы скопирована эта папка. Папки не было. Был только файл проекта. Ради интереса я попыталась открыть его установленной программой, но он даже открываться не пожелал: смонтирован в более поздней версии программы.

            Внутри меня что-то рухнуло. Видео, которое я монтировала двое суток, игнорируя своеволие вылетающей программы, которое я снимала на телефон, привязанный канцелярскими резинками к настольной лампе – только чтобы порадовать тех, кто его ждал!.. видео больше не существовало.

            Ситуация была фифти-фифти. Наполовину смешно до упаду: какой же злополучный этот обзор, что я снимала его дважды, монтировала через тернии, выгружаться он не хотел, а потом просто исчез! А на другую половину было убийственно, непередаваемо грустно. По той же причине.

            У меня не было никаких закономерных объяснений такому поведению мироздания. Некоторые трагические истории еще можно как-нибудь оправдать, но здесь… у меня оставался только один вариант: должно быть, какому-нибудь Небесному Тюленю (см. мультфильм «Прачайку») настолько не понравился мой обзор, что он употребил все свои силы на то, чтобы не дать ему появиться. Вот так.

            Следующие полдня я страдала. Не так-то просто смириться с тем, что прожект, на который потрачено столько сил, канул в небытие. Потом я решила пострадать обо всем на свете – раз уж на то пошло. И принялась грустить не только из-за обзора, с которым, как мне казалось, я всех подвела, но и из-за жизни вообще.

            А потом пора было прекращать грустить и отправляться  красить волосы. Краска была уже куплена, тот салон я уже посещала… волноваться, казалось, было не о чем.

            Нет, конечно, в свете Предчувствия, озарившего весь сегодняшний день, волноваться стоило. Было прямо-таки очевидно, что даже такое пустяковое дело как покраска волос непременно пойдет не так!

            Но я не обратила на эти мысли внимания. Мало ли что мне кажется! Жить-то надо.

            И я пошла красить волосы.

            Подвох ощутился едва я переступила порог парикмахерской.

            - Здравствуйте, я на 14.30 на покраску.

            - 14.30? Но покраска у нас только на 15.30… вы, наверное, перепутали!

            О, глупая маленькая Лиса. Очевидно ведь, что это был ЗНАК!.. Но я не послушала. Я воспользовалась подвернувшейся возможностью: у мастера было свободное время, чтобы покрасить меня прямо сейчас, а не час спустя.

            Но девушка-мастер оказалась совершенно не та, которая всегда работала здесь и к которой я собиралась попасть!!!

            Я ничем не выдала своего изумления. Я подумала: в конце концов, много ли умения надо – покрасить короткие волосы. С этим справится кто угодно. И я села в парикмахерское кресло.

            Сначала все шло неплохо. Мне красили волосы под попсовые песенки на радио, потом отпустили на диванчик «настаивать» краску. Я читала книгу Норы Галь об искусстве слова и переписывалась с Тошей из Ставрополя, у которой сегодняшний день тоже не задался.

            Пришла пора смывать краску. Меня посадили к «головомойке» и принялись поливать. Бог мой, какая неудобная была эта головомойка! Самая неудобная из когда-либо встреченных мной за всю мою долгую жизнь… Сидеть, запрокинув в нее голову, было прямо-таки больно, но я утешала себя мыслью, что скоро выйду отсюда счастливая, еще более рыжая и обновленная.

            Потом меня стали сушить. Сушили меня как альпаку. Как, разве вы не знаете, как это? Давайте я вам расскажу. Альпака – животное, похожее на ламу, дающее шерсть. Следовательно, шерсть у альпаки растет пышно и весело. В интернете есть множество фото альпак, улыбающихся в камеру, а на мордашки их спадает густая лохматая челка.

            Вот такой альпакой выглядела и я, когда все мои длинные пряди под магией расчески и фена были равномерно распределены по лицу. Я смотрела сквозь завесу челки как сквозь шторы и мысленно хихикала над своим «альпаковым» образом.

            В один прекрасный момент я начала замечать, что цвет на длинных прядях практически не изменился. Этим он разительно отличался от более коротких волос, приобретших насыщенный грейпфрутовый колер – которым, смею заметить, должна была покрыться вся моя голова!

            - А… чего это здесь так сильно отличается цвет? – безнадежно спросила я.

            - Да я вроде бы всю краску извела, и расчесочкой расчесывала, не знаю, не знаю… - робко ответила девушка-мастер. Видимо, различие цвета было настолько очевидным, что ей даже не пришло в голову это отрицать. Я тяжело вздохнула  и попыталась смириться и с этим.

            Я складывала в рюкзак кошелек, прежде, чем выйти, - как вдруг за моей спиной раздался страшный грохот. Это полетела на пол и разбилась вдребезги стеклянная ваза у столика маникюрщицы.

            Было в этом нечто глубоко символическое. Именно так в течение дня разбивались о скалы реальности мои мечты о хорошем «сегодня».

            Я позвонила маме и договорилась встретиться с ней у метро. После того, как это произошло, мы отправились дальше в путь. И вдруг характерный грохот раздался снова! Это у кого-то упала и разлетелась на осколки банка с соленьями…

            Я решила, что нужно как можно скорее попасть домой. А то перспектива гулять по городу и приводить к кончине все стеклянные предметы мне почему-то не улыбалась. Однако надо было еще зайти в магазин.

            - Ты не разговаривай со мной слишком много, - предупредила я маму. – Я несу в себе идею рассказа.

            - Хорошо, только не забудь, что тебе еще наполнитель потом нести, - не растерялась маман.

            Я шла и размышляла о том, как все-таки странно устроен мир. Если просто прожить такой день – будет досадно и неудачно. А если написать об этом, скажем, юмористический рассказ в духе Тэффи  - станет как будто и легче…

            У зоомагазина, в котором предстояло купить наполнитель коту, произошла небольшая размолвка. Я настаивала на том, чтобы пойти домой прямо сейчас, с пакетами и покупками, а наполнитель купить, предположим, завтра. Потому что в такой подозрительно неудачный день домой нужно попасть как можно скорее! Тем более что наполнитель был вещью многофункциональной: у него могла оторваться ручка (такое бывало не раз), а еще сегодня – в виде исключения – он мог бы, к примеру, упасть и рассыпаться на дорогу. Это было совершенно в духе подобного дня!

            Итак, я отказывалась покупать наполнитель. После недолгих переговоров мы с маман пришли к выводу, что я с пакетами отправлюсь домой, а она купит наполнитель и заглянет еще кое-куда.

            И я поспешила в квартиру, надеясь, что это положит конец злополучному дню. По дороге я думала о том, что человек, конечно, творец собственной судьбы, но если ясно, что день, хоть ты тресни, собирается быть неудачным – то лучше его послушать. Иначе себе дороже.

            Я пришла домой, включила многострадальный ноутбук и принялась за рассказ.

            А ручка у наполнителя все-таки оторвалась.

Взрослая жизнь

Деловые люди сидят на фейсбуке, а я вк. Я валяю шерсть и изредка - дурака... Мне не нужно любви, мне отсыпьте немного славы - и каноэ, чтобы добраться на берег правый, если вдруг случайно на левый меня занесёт. Те, кого я считал врагами, просто делают мёд; я люблю мёд густой и почти что белый... Мне восемнадцать, пора приниматься за дело.

Мне восемнадцать, а я готовлю в гербарий тысячу бархатных розовых лепестков. Мне восемнадцать, я маленький элитарий, над гнездом кукушки рассыпавший ворох стихов. Я не воин, но я умею сражаться, мой доспех - солнце в июльском лете. Все это нужно мне, чтоб выражаться - и лучше само-, а не бабочками, "как леди".

Мне восемнадцать, я вышиваю розу - ни на что посерьёзнее я не гожусь. Мне в филологи-искусствоведы давали прогнозы, но, кажется, я никогда не угомонюсь. Я не умею лечь и уснуть убитым, но обожаю смотреть свои странные сны. Над водою зацвёл придуманный куст ракиты, а я считаю дни до новой весны. Я постигаю науку дышать свободно, не бояться высоких и обходить мимоз. Во взрослую жизнь вхожу душой инородной, как единоличник у Мандельштама идёт в колхоз.

Я обучаюсь работать, как в годы строек, нервы мои - как корабельный трос. Экзамен по жизни сдавала сама, без троек - и это повод не вешать свой греческий нос.

Я никогда не вырасту и не сдамся; изобрету три тысячи новых слов. Стану ответственной, тёплой, как музыка Брамса...
Самое лёгкое во взрослой жизни - стирка носков.

Двадцать один

В нашем мире талантов сейчас - как собак нерезаных. Ими можно вымостить город вместо щебня. Они пишут пьяными и редактируют трезвыми, заветы Хэмингуэя свято храня. Они верят, что только им дано нечто важное, что только они могут Бога позвать на чай... Пишут проповеди, спасают страждущих, вежливо добавляя "не хочешь - не отвечай".

Они знают, что можно устать и в семнадцать, и в десять - даже если весь мир будет их обвинять во лжи. Сциентисты сказали: душа ничего не весит, но _они_ знают, что тяжела, как во льдах моржи.

Пальцы их выбивают на клавишах азбуку Морзе; этот стук превращается в песни в чужих проводах. Им давно бы хотелось врезать кому-нибудь в морду - но не хочется от ударов самим пропадать.

Им давно сказала кукушка: "чего зависли, словно медленный интернет по сети вай-фай? Ничего не стоят ваши дурацкие мысли, так что либо умри - либо, дружок, страдай". Обозвали кукушку мелочной пустомелей и пошли по домам, не планируя завтрашний день. Но вопрос: вдруг до них все сказали и спели? на их лица отбросил тревожную серую тень.

Утром снова на бой - или, вернее, на бойню. Повседневности молот скользит по их черепам. Каждый из них под сердцем своим носит тройню: вдохновение, горечь несчастья и личный храм.

Развелось у нас гениев нынче - хоть стой, хоть падай. Короли-королевы бессмысленных уличных драм... за правду свою готовы сражаться эспадой.
А душа, говорят, весит двадцать один грамм.

Дети-поэты

Одинокие дети
Вырастают поэтами
(И слова прорастают из них, как весной - трава).
Одинокими
Вопросами и ответами
Забивается голова,
И тогда ничего не остаётся:
Надо же как-то жить,
Когда не молчится, не говорится и не поётся,
И не с кем дружить.

Саре тринадцать, Сару дразнили в школе.
Сара из скромной и очень бедной семьи.
Не во что наряжаться, и не зовут в гости к Молли -
Девочке с модной чирлидерской скамьи.
Саре нравится Джимми, Джимми нравится Молли -
Ну-ка дружок, угадай-ка, кто будет за бортом?
Сарино сердце пружинит, бьется литаврой от боли.
Так почему же Саре не написать о том?

Рыжая Дженни вечно сидит в телефоне,
Быстро по клавишам, как пулемётчик, стучит.
Её улыбка непрочна - фломастер на мокром картоне:
Только затронь, и порвётся счастливый вид.
Если бы кто-то знал, что родители Дженни
Громко ругают друг друга и день и ночь.
Дженни строчит на смартфоне на автозамене:
"Боже, прости, что я никудышная дочь".

Мэри ходит на танцы. Мэри подруги сказали,
Что для балерины она чересчур полна.
Мэри не ест третьи сутки, с бабушкою скандалит.
Если бы бабушка знала, чья это все вина!
Сводит живот у Мэри, она ощущает слабость,
Она игнорирует боли и дурман тошноты.
Только в поэзии Мэри видит какую-то радость,
Веря, что слезы её превратятся в цветы.

Джули - душа компаний, Джули всегда смеётся.
Каждая хоть немного завидовала бы ей.
Только никто не знает, что внутреннее солнце
Джули давно не греет в саду застывших камней.
Джули всегда успешна, Джули очень устала,
Ждёт, что однажды кто-то поймёт, что с нею не так!
Ну а пока твердит, что делает слишком мало,
Надо работать больше! - и ускоряет шаг.

Так
Одинокие дети
Вырастают поэтами.
Души их прорастают
Цветами в саду камней.
Дети стихи наполняют
Своими недетскими бедами.

Дети-поэты
           сгорают
                  Раньше других детей.

О, влюбись в меня!

О, влюбись в меня! За мои стихи и мои слова
И за то, что не плачу, когда по швам трещит голова.
За отчаянье и готовность весь мир отдать...

Хоть бы кто-нибудь рассказал, кем мне нужно стать.

Хоть бы кто-нибудь рассказал, что таким как ты
Не нужны такие как я и их слов листы.

Я сотку для тебя полотно из чудес времен,
Потому что я, как менестрель, в королеву влюблен.
Я тебе расскажу, как днем оплывает луна,
Потому что она, как я, в тебя влюблена.

Чтобы
Дорогу перебежать
Пешеход
Бросается наперерез
Огромной фуре.
Со стороны так и хочется крикнуть:
Куда ты, дурень?
Тебе совсем жить надоело?
Но именно так ведет себя и моя любовь.

Продавцы магазинов
В перерыв вместе курят,
А я
Не курю и не вместе.
В качестве маленькой мести
За эту несправедливость
Мой невод
тянет
Очередной улов из стихов.

А мне бы в небо
На собственном зонтике улететь,
Как Мэри по моде пятидесятых годов.

За кадром звучит
вальс из х/ф Амели,
И значит,
Я достаточно далеко от земли.

Я тебя отвоюю

Ты любви моей не проиграешь и не пропьёшь,
И с десятого этажа
Не сбросишь на мостовую.
Разрешаю тебе
Носить её, словно брошь -
Или в грош разменять
И купить ерунду любую.

Я тебя отвоюю
У всех чужих, завистливых слов.
Я тебе подарю
Букет петербургских мостов...
Я тебя сохраню как песню,
Не зная нот.
Я спрошу, что понял, мурлыча,
Сибирский кот.
Я тебе из аллюзий и текстов сплету венок,
И себя саму невзначай брошу между строк.
Твой огонь для меня, королева, острее льда.
Я опять остаюсь: для дороги не та звезда.

Я тебе застелю дорогу ковром стихов,
Я тебе прощу сорок восемь смертных грехов.
Все секреты мира отдам за бесценок тебе одной -
Лишь за то, что ты никогда не будешь со мной.

Маркони

Сломанным морем я упаду на твои ладони.
Солнечный свет на вещах
вычерчивает ореол.

В этом замкнутом мире
                     я
ощущаю себя Маркони:
Радио изобрёл и услышал,
Что Попов это техники чудо уже нашёл.

Ненаписанные стихи взрываются самолетами.
Недосказанные слова камнем идут на дно.
Там проводятся осветительные работы,
Но остаётся от этого так же темно.

Я опять недостаточно смелая -
Лишь плыву по теченью реки.
На правую руку надела  я
Колечко с левой руки.

Это значило слишком много:
Я признала красную нить.
Это значит - одной дорогой
Из одних колодцев нам пить.

Только ты об этом не знаешь,
Тем ирония и сильней.
Оттого-то и не проиграешь
Любви моей.

Новый стиль повседневности

Растеряться на составные и вымереть,
Утрамбованный стопами пол
собою вытереть.
Может, будут новые темы -
Но не сегодня.
Я опять убивалась в подушку, что Вам не ровня.
Я готова выть от того, что время-негодник
По частям меня растащил да по подворотням.

И в словах моих нового нет, а на улице август -
значит, время вслепую лететь через дождь и радость.
Значит, время вдохнуть и считать пожелтевшие звезды
И опавшие листья моих надежд ворошить несмело.
Я сегодня не грею, мне сегодня самой промозгло,
Но иди, попляши, стрекоза, раз вчера ты пела!

До мозга
Костей
Выхватывает из реальности
Ощущение своей не-целости.
Я по первости думала, что этого больше не будет -
Но ошибалась:
Удержать намного сложнее, чем отыскать.

Как удержать,
если хочешь рыдать в подушку
И свою бесполезную тушку
В дальние страны вышвырнуть?
Но пока не могу потакать.
Остаюсь сегодня и здесь,
Утекать
По каплям и по словам,
По чужим улыбкам и головам -
Осенним дождём.
Небо смотрит, смеётся, говорит: "ну, подождём".

Но кому бы сказать,
Что я -
Я! -
Не могу уже больше ждать?
Мне так хочется "просто Что-нибудь Совершить",
Но до этого надо хотя бы просто дожить
(И неверный путь не избрать, и других не слушать -
Глушат
их голоса, которых целая рать).
Повседневность сменила стиль,
И уже не жрет,
А серебренной ложкой
Утонченно
Готова скушать.

Но повседневности
Мне никак нельзя проиграть.

на моРЕ

Я возьму себе имя -
Чтоб на букву Л и звучало как нота ре,
Я надену платье, сбежавшее из кабаре -
И сама убегу:
Из города, в самый март
Чтобы не видеть
модные бороды и поп-арт.

Чтобы очередной проповедник-поп
Не сказал бы мне лишнего из-за прически
И красной помады -
Мол, вот молодежь, только рожей вгоняет в гроб.
Я возьму с собой
Стивена Чбоски
И пакет мармелада.

Этого моего пайка
Хватит на всех голодных.
Бедные зрители из райка
Уставились всенародно
В мои глаза:
Думают, что-нибудь
Это им даст.
А я забью на систему каст,
Эффектно гляну,
Запишу дурацкий подкаст
со своими стихами
И свалю к океану.

Брошу все и сольюсь на море.
Солью вольюсь
В его щипучие волны,
Которые нежно кусают мои порезы.
Забуду слова
Вроде аберрации
И электрофоРЕза,
И передам по рации:
Я нашла себе имя на букву Л и на ноту ре,
А на завтрак приму пюре
Из цветов и звуков.
Если ты чувствуешь имя свое,
То давай мне руку.
Если же нет -
Мы чужие в этой игре.

любит - не любит

Лиса любит: утреннее солнце, осветившее комнату, запах асфальта после дождя, влажный воздух на границе зимы и весны. Лиса любит чувствовать себя целой и способной на многое, любит, когда наконец получается то, для чего было приложено столько усилий. Раннее утро и падающие звезды, какао и горячий шоколад, долгие прогулки и старые трамваи. Уютные вечера и хорошо лежащие волосы, вкусную еду и забавные пижамы. Лопать пупырчатые пакетики, смотреть мультики, новые карандаши. Быстро засыпать и искусно сплетенные слова, музыку, случайные чудеса, большие и маленькие успехи. Чувствовать любовь ко всему миру после случайного дневного сна. Людей, которые стремятся к чему-то и работают над собой, красивые фильмы, ключицы и насыщенные цвета. Букву Л и букву М. Греться под пледом, воздушный зефир, путешествия и приключения. Создавать что-то действительно стоящее и получать обратную реакцию. Наблюдать, исследовать, находить ответы. Бросать себе вызов. Разбираться со сложными вещами. Клубничный и яблочный сидр. Новый год. Бумажные звездочки, гладить котов, одуванчики, маки, малиновое варенье, читать вслух.

Лиса не любит: быть невыспавшейся, длинные ногти, усталость, грубые слова, когда что-то не получается. Лиса не любит, когда одни люди не дают пространства другим, Систему, школу, скучные вещи, быть далеко от близких людей, ощущать нехватку денег, делать что-то только потому, что "должен". Зиму, холод, мерзнуть и замерзать, просыпаться утром, когда еще темно. Когда болит голова, когда что-то ломается, когда опаздываешь и долго нет нужного транспорта.  Запах бензина. Искусанные губы. Доказывать и спорить, бояться. Когда на тебя пялятся неприятные люди. Бессонницу. Когда целуются на людях. Когда пропадает голос, когда по независящим от тебя обстоятельствам не можешь закончить дело или выполнить работу достаточно хорошо. Когда не хватает времени. Плохо написанные книги, пустые слова, затянутые фильмы. Глупых людей, которые доказывают свою правоту. Людей, которые могут всем поступиться, чтобы доказать свою правоту. Болеть. Быть слабой. Писать мелом. Неудачные стрижки. Плохую рисовку. Чай с бергамотом и цедрой.

Лиса знает: все обязательно будет правильно, знает, как распознать хорошие и плохие слова, как чувствовать себя целой и бросаться в неизвестность, действовать по наитию.

Лиса чувствует Мир.

Лиса пишет слова.

Лиса готова действовать. Снова.

Моя внутренняя лиса

Кто-то все ищет себя и не может найти, а у меня другая беда: мне никак от себя не избавиться. "Внутренняя лиса" обладает таким сильным магнитом, что от нее не сбежать. Шаг влево, шаг вправо - попытка к бегству. Внутренняя лиса пресекает твои старания освободиться, и ты, как мяч-попрыгунчик на резинке, возвращаешься в исходное положение.

Искать себя - это... пытаться обрести форму, найти свой цвет. "Найди свою шкуру, Македонский, найди свою маску, говори о чём-нибудь, делай что-нибудь, тебя должны чувствовать, понимаешь? Или ты исчезнешь". Я нашла свою шкуру в 12, когда на смену увлечения хорьками пришла любовь к лисам.
Мои форма и цвет нашли меня. Моя шкура покрылась ярким осенним мехом.

С той поры "внутренняя лиса" не отпускала меня. Напротив, она взяла меня в оборот и начала командовать моей жизнью, как демонический воротничок в рассказе Тэффи. "Подойди к зеркалу, - диктует внутренняя лиса. - Тебе необходимо покраситься в рыжий, ты не находишь?" И вот с седьмого класса я - тот самый "рыжий".
Я пробовала менять цвет волос, но это так не работает. Из любого цвета, как подснежник из-под талого снега, вылезает предательский терракот. Крашеный рыжий - то, что сложнее всего выводить с волос. Натуральный рыжий - то, что не вытравить из души. Ведь дело не только в технических сложностях! Когда мои волосы долго пребывают "вне рыжего", мне становится плохо. Я не узнаю свое отражение. Я не знаю, кто эта девочка - особенно если она покрашена в неброский, близкий к натуральному колер. Только вновь соединяясь с огнем, я подхожу к зеркалу и довольно киваю: вот такую себя я узнаю.

В девятом классе я перешла в новую школу и стала много времени проводить с собой. Я одна ездила на метро домой и в школу - полчаса туда, полчаса обратно, иногда по нескольку раз в день. Одна дожидалась ансамбля в школьном читальном зале, одна обедала и покупала кофе. Я привыкла к себе. Я научилась с собой обращаться. Мне не было скучно и одиноко.
В десятом классе я изобрела понятие целости, а в одиннадцатом практически с ним не расставалась.

Но у всего есть свои подводные камни.
И если многие мои знакомые говорят, что еще не знают, как выглядит и ощущается их шкура, то я никак не могу избавиться от своей.
В детстве, когда я не знала, в какого персонажа мне поиграть - то есть, когда во всех я уже наигралась - я ходила по дому и повторяла: "кем мне быть? ну кем мне быть?!".
Весь прошлый и позапрошлый года я повторяла то же, только теперь в контексте профессии - но знала, что лисой остаюсь при любом раскладе.

Переход в первую гимназию в девятом классе подарил мне и еще одну внутреннюю дилемму. Каким должен быть "настоящий человек"?
Быть "настоящим человеком" мне хотелось всегда. Я искала примеры в литературе и в жизни, и все они умудрялись как-то не противоречить друг другу. До девятого класса.
В девятом классе я встретила двух замечательных женщин.
Первой была Лилия Максутовна, преподаватель ансамбля. Она вообще была первым человеком от первой гимназии, встреченным мной - занятия скрипки начались еще в августе, раньше учебного года. Лилия Максутовна была настоящей душой ансамбля. Когда я видела её на выступлении до перехода в школу, мне казалось, что она очень строгая: такое серьёзное было у нее лицо. Кто знал, что она станет одним из (двух) самых близких людей для меня в этой школе! Лилия Максутовна всегда была собранной и энергичной, на выступлениях она вдохновляла нас и дарила желание становиться лучше и лучше. Невероятно талантливый педагог, она никогда не кричала, всегда оставаясь сдержанной и спокойной, но это не означало, что она нам потакала. Она могла, не сказав ни единого резкого слова, указать на твои ошибки, и даже серьёзные "косяки" пережить без войны.
...Я знала её всего только год. В феврале моего десятого класса она умерла.

Вторым важным человеком первой гимназии для меня стала она - Моя Прекрасная Женщина, учительница истории. Наше знакомство состоялось довольно забавно. Переходя в новую школу, я думала, что вести историю у нас будет очаровательная Василиса Сергеевна, которую я пару раз видела, когда писала олимпиады в Первой, которой я сдавала вступительный экзамен и которую я уже успела полюбить. Поэтому, когда я впервые увидела её, я была обескуражена. С первого же урока она продемонстрировала свой взрывной темперамент и диктаторские замашки. "И вот что меня теперь ожидает?!", - страдальчески подумала я. А потом все изменилось. Я вспомнила, что общение с моей бывшей любимой учительницей в прошлой школе началось с конфронтации: первые полгода мы "воевали". А через полгода мы полюбили друг друга окончательно и бесповоротно! Сейчас картинка получалась до жути похожей, и потому я решила: а, собственно, зачем терять время? Человек она, кажется, интересный, так лучше сэкономим силы и начнем "дружбу" сейчас!
Рассказывая эту историю, я обычно говорю так: "Ммм, мания величия, диктаторские замашки, опасный характер - наверное, мы поладим!", - подумала я. Так все и получилось. Так все и получилось... Она была полной противоположностью преподавательнице ансамбля. Прямая, эффектная, резкая, не скупящаяся в выражениях, чтобы выразить недовольство кислыми минами нашего класса - и все равно шикарная и заставляющая быть лучше. Только другими методами. Благодаря ей я начала читать Ремарка и увлекаться историей, приняла участие в постановке по двадцатому веку (надо сказать, что и сама постановка была целиком и полностью её идеей).

Сегодняшний вечер богат на долгие флэшбеки и лирические отступления. Рассказ о двух важных людях моей жизни был здесь неслучайно: помните, я говорила о "настоящем человеке"?
В девятом классе вопрос о том, каким этот "настоящий человек" должен быть, чрезвычайно для меня обострился. Вдобавок, у меня были наглядные иллюстрации! Налицо были противоположные полюса. Первый - люди нравственные, занимающиеся постоянным укрощением духа и мимолетных желаний, человечные, не позволяющие себе резкости, нетактичности, грубости: как Лилия Максутовна, как Чехов и Лихачёв.  Вторые же - свободные, резкие, "вольные". Поддаются порыву и чувствуют в этом удовольствие, ведут себя иногда вызывающе, говорят свои мысли прямо, даже если это может задеть, делают то, что хочется, а не терзаются мыслями о нравственности и раскаянии. Это Моя Прекрасная Женщина, Раневская, какой-нибудь Сальвадор Дали и проч. проч.

Вопрос стоял ребром. Я мучилась и пыталась понять: какой же быть правильно? Как "настоящий человек" должен себя вести?...
А потом пришла "внутренняя лиса" и все разрешила.
Наверное, дело во внутренней склонности, изначальной близости к какому-то типу. При всем желании я не смогу стать всегда сдержанной и безгранично тактичной - как сказочная Русалка из "Дома, в котором" не сможет стать резкой и нервной Рыжей.

Моя "внутренняя лиса" знает, из какого она лагеря, и все попытки перестроить её оказываются катастрофой. Её невозможно перекроить.
Я говорю не о том, что не работаю над собой и что этого делать не нужно. Нет, я совсем не о том. Работать над собой я стараюсь всегда (мой собственный выбор в вопросе о "настоящем человеке" свелся к тому, что я ближе к "резкому" типу, но всегда должна помнить о контексте ситуации и стараться не переступить черту и никого не задеть). Но работать над собой - значит шлифовать уже известный алмаз, а не пытаться достать другой. В особо сложные для моего бытия моменты, когда нужно многое переосмыслить, я "меняю шкуру": деревья меняют листья, змеи меняют кожу... Аслан сдирал с Юстаса драконью кожу, и это было чертовски больно... Я меняю шкуру, кусочки меня перестают звенеть и я снова просыпаюсь однажды целой, но моя новая шкура - по-прежнему лисья. От лисы никуда не сбежать.

...Сегодня я повествую очень запутанно.
Я просто хотела сказать, что "найти себя" - это еще полбеды. Надо еще научиться с этим собой жить. Но даже если тебе кажется, что ты научился - это опять-таки полбеды. Потому что иногда тебя становится слишком много. Ты хочешь сбежать от себя, но не можешь, ты - как рыба Пумбрия в "Зоках и Баде": нет уж, попалась так попалась! Теперь навеки. От себя не взять билет в отпуск, не попросить "внутреннюю лису" тихонько почитать в уголке. Она есть всегда. Иногда меня накрывает её несовершенство, мне чертовски хочется спрятаться, научиться чему-то иному, быть кем-то другим!!! Но "в моменты ли силы, в моменты усталости" мой рыжий цвет топорщится отовсюду. Он прорастает цветами или шипами, обвивает мое тело лозой винограда или укрощает терновым венцом.

Кто-то все ищет себя и не может найти, а у меня другая беда: мне никак от себя не избавиться.
И это, наверное, к лучшему. Потому что настроений и ипостасей может быть много, а сущность - всего одна. И меня моя сущность уже нашла.
В моменты силы я благодарна ей за то, что она со мной. Она - мое спасение и высшее счастье.
В моменты усталости я прошу Мир лишь о том, чтобы суметь себя вынести. И он мне отвечает.
"Внутренняя лиса" любит меня. И она никогда не оставит меня одну.

Настоящее имя

Я своё настоящее имя оставлю себе.
Не зови меня им ни при людях,
Ни в тихой комнате.
Мне сегодня в дверь позвонили:
на синем блюде
Поздравление с днём строителя -
Мол, всегда из себя что-то строите.

Как же они были правы.
Я, наверное, все наврала:
Во-первых, себе -
А во-вторых и другим.
Чувствам моим
Не находилось управы:
Дрожал Эльбрус,
Потому что горы могла я свернуть,
А древний город Ершалаим
Свои отстраивал храмы
После моей грозы.

Но если любовь - лишь химикат
Для роста
моей лозы
Винограда (интересно, какой раздобыла Мари?),
А не внешнее свойство - то это печально.

Это чертовски просто.
И не имеет значения то, как я
Скандально и многострадально
Была влюблена -
Если это лишь химикат.

Мой собственный маленький ад
Разочарований.
Дорогой дальней
Я завершаю стишок.
Если моя любовь - раствор-порошок
И можно её развести на кого угодно
(А если хочешь, и вовсе дышать свободно),
То это
Лишь мой грешок.

Но я не хотела свободного сердца,
И потому так неловко:
Что теперь
Вернёт в тонику

забавной уловкой
Мои секунды и терции,
Если же не любовь?
Когда она вновь
Решит меня посетить,
Я буду уже другой.

Помпеи погибли,
И одинокий герой
Стоит на руинах.
Я завершаю стишок
Дорогой длинной,

А своё
Настоящее имя
Оставлю себе.
Лишь оно
Регулярно спасает меня
От всех бед.

Кнопка для включения работы

Главный подвох жизни в том, что работать никогда не бывает легко.
Бывает, стараешься, развиваешься, повышаешь скиллы и прокачиваешь навыки - всё на одном честном слове и ради единой смутной надежды: вот станешь лучше, и непременно горы свернуть будет по плечу!
А эта надежда берет и подводит. Если ты больше умеешь, работать не становится легче. Появляются другие проблемы, соответствующие твоему уровню: вместо попыток не забыть, сколько у тебя пальцев и куда их нужно ставить, ты беспокоишься уже об идеальном снятии смычка и безупречной чистоте звука. Простым смертным такие проблемы кажутся заскоками профессионала, но ты-то знаешь, что это катастрофически важно! Что без этого даже существовать не имеет смысла!

Процесс легкости бытия и получения удовольствия от работы не имеет ничего общего с твоим навыком. Чует мое сердце, что за получение удовольствия от работы отвечает совсем иная коварная точка.

Взять, например, меня.
(Нет, посудите сами: кого мне еще брать в качестве подопытного кролика, если автор и исполнитель в пространстве заметок Лисы один?... Может, вам хотелось бы взять кого-то другого, но другими я пока не располагаю. Хотя, возможно, когда-нибудь у меня будет целый исследовательский институт людей, отвечающих на мои дурацкие вопросы. Когда-нибудь...)

ИТАК (я повышаю голос), ВОЗЬМЕМ, НАПРИМЕР, МЕНЯ.
Что такое я? Существо восемнадцати лет, повернутое на саморазвитии и самоусовершенствовании. Всю жизнь я слышала формулировки вроде: вот втянешься, и будет легко. Нужно только выучить основы, а дальше пойдет как по маслу. Но ты живешь, живешь - а это "легко", это обещанное прекрасное далёко так и не наступает! Некоторые вещи, безусловно, становятся легче и переходят из разряда "надо держать в голове" в разряд, кхм, условных и безусловных рефлексов. Например, как держать смычок или карандаш. Но на место этих сложностей, как я уже говорила раньше, приходят другие: как использовать этот карандаш так, чтобы получалась не кака-маляка, а гениальный шедевр? Как пружинить пальцами, чтобы скрипка издавала не просто "бееееееееее", а поддавалась всяким крещендо, диминуэндо и прочим нюансам?

На каждом уровне развития навыка появляются новые трудности. Ты прокачал силу, выносливость и здоровье, но вдруг мелкие монстры закончились, и тебе предлагают сразиться с боссом. А ты такой: эй, ребята! Ведь я так старался! Не для того моя роза цвела!...
Но отговорки НЕ ПОМОГАЮТ. Приходится вставать и с чистой совестью и тяжелым сердцем (и другими внутренними органами) продолжать тренироваться и совершенствоваться дальше.
В самом процессе деятельности, казалось бы, ничего не меняется: ты по-прежнему работаешь и в ходе этого ставишь перед собой задачи и их решаешь. Но если замереть, отложить в сторону скрипку или карандаши, дождаться, пока умолкнут ноты или шуршание грифеля о бумагу, оглядеться по сторонам - можно узнать и почувствовать, какой огромный путь ты проделал. Можно вспомнить, что когда-то ты и не мечтал, что будешь думать об уровне звука, а не о том, сколько у тебя пальцев. А когда-нибудь потом ты так же оглянешься назад и удивишься, что мог думать об уровне звука, а не о том, какой фрак наденешь на выступление в Карнеги-холле (шучу. Думать об уровне звука всегда полезно).

В общем, будем считать, что вы все-таки мне поверили: трудности и необходимость с ними справляться не исчезает с развитием навыка. Если "возьмем, к примеру, меня" вам было недостаточно, можете взять себя и проделать тот же нехитрый и скромненький блиц-опрос.

Но говорить, собственно, я собиралась не об этом. Вернее, не совсем об этом. (А зачем тогда были эти километры текста??? - взвоете вы. Потерпите, так было нужно. Так было нужно...)
Речь продолжается, и продолжается вот о чем.

Можно ли представить, что где-то внутри наших хитрых нервосплетений,
в глубине нашего разума,
в фибрах нашей души
есть волшебная точка, отвечающая за легкость работы?
И если она активируется не развитием и повышением навыков, то чем же тогда?

Вот мы и вернулись к началу заметки. Наверное, главный подвох жизни в том, что работать никогда не бывает легко. Просто кто-то смирился с этим и попытался преодолеть, а кто-то по-прежнему сидит на диване и ждет, когда включится точка. Кстати, похоже, именно это и называется вдохновением. Но тогда нельзя не признать, что оно существует, потому что бывают моменты, когда начинать работу становится легче!
Однако невозможно всю жизнь ждать у моря погоды. В моменты отсутствия вдохновения нужно талантливо его симулировать. В моменты невключенной точки нужно взять себя за шиворот и посадить за стол, поставить "за скрипку" или за токарный станок.

Нужно признать, что как таковых ритуалов и особых условий для лёгкой работы не существует и научиться жить с этим. Наверное, основная заслуга всех признанных "гениев" - писателей, художников, музыкантов - состоит именно в этом. В том, чтобы знать, что легко никогда не будет - но не расслабляться, а с каждым появлением новой проблемы лишь поддавать жару.  "Всегда оставаться неудовлетворенным — в этом суть творчества", - говорил старый добрый Жюль Ренар.

(Простите мне мое "панибратство". Во мне говорит Лиса, вырвавшаяся за пределы школьных сочинений, где существуют только НАТАША РОСТОВА, Л. Н. ТОЛСТОЙ и КНЯЗЬ БОЛКОНСКИЙ, но никак не просто Наташа, Лев Николаевич и князь Андрей. В пространстве заметок никто не упрекнет меня в том, что "Пьер" написать нельзя, потому что он не мой родной дядюшка. А то, что у нас с ним духовное родство, будто мы вместе распили тысячу галлонов чая и пятьсот печений - это никого не интересует. В общем, простите Лису. Я поиграю немножечко и успокоюсь, честное слово). 

Итак, суть творчества в том, чтобы вечно оставаться неудовлетворенным. Вышвыривать себя из постели в воскресное утро и отправлять за работу, игнорируя причитания внутреннего голоса о том, что давно пора устроить себе выходной. Сила воли, сила духа и самоубеждения, позволяющая вышвыривать себя из постели, неубиваемая тяга к преодолению трудностей и достижению результата и становится залогом создания великих вещей. Здесь нет никакой гарантии. К этому невозможно привыкнуть - к тому, что другие еще пьют кофе, а ты уже терзаешь свой скольки-нибудь струнный инструмент, достаешь карандаши/акварель/масло/сыр и идешь создавать свой шедевр. Ты просто делаешь это каждый раз, и каждый раз это по-прежнему сложно.
Но ты это делаешь.

Ежеминутное преодоление своих слабостей в пользу работы, независимо от активности кнопки. В этом и есть настоящая сила.

Вам когда-нибудь посвящали стихи?

Вам когда-нибудь посвящали
стихи?
Наверное, сотни раз.
Я буду
сто второй,
двести первой,
четыреста третьей -
ну, и так далее.

Масла штрихи
мастихи-
ном накладывать -
будто заранее
пытаться запечатлеть
нерожденный момент.

Цемент
неведомых сил
плотно впаял Ваше имя
в мое беспокойное сердце,
и теперь оно будто бы чередует
таблетки "соль с перцем"
и эйфорию клубничного сидра.

Литры
моей бесполезной любви
летят через города,
на борта
самолетов
по-стюардессичьи забираясь...

Я бросаюсь
из крайности в крайность.
Но, впрочем,
мне просто нравится
писать стихи о любви.
И, как это ни назови -
божественный дар или блажь,
любовь - массаж
для моего сердца и для души.
Только так стихи бывают по-настоящему хороши
(но я снова рифмую избито).

Тысячи лет просеют мои слова через сито -
и лишь тогда станет видно,
вложен ли в них хоть какой-нибудь смысл,
а сейчас искусствовед умывает руки: ему опостыл
этот дурацкий вопрос -
Вам когда-нибудь посвящали стихи
(или Вы предпочтете букеты роз)?
Мой мастихин
напоролся на гвоздь
в еще нерожденной картине.

Небо синее
упирается мне в висок,
говоря: Лиса, у тебя
ужасающий слог.

Вам сотни раз посвящали стихи.
Я буду
сто второй,
четыреста третьей -
ну, и так далее.

Но я не бог:
Первой для вас
я никогда не стану.

Лучше джин-тоника

Любовь окрыляет лучше джин-тоника!
(Но я его не пила никогда,
А значит,
Мне остается только любовь).
Любовь возвращает в тонику
Все сердца
И коленки, которые были стертыми в кровь.

Любовь... Как бы вам объяснить...
Она берет твою душу
И нанизывает на нить
С кем-то еще.
А ты смущен,
Боишься: вдруг струшу
Или скажу несуразицу?

Но любовь
Гигантскою каракатицей
Обнимает тебя и тянет к себе на дно.
Но ты почему-то не тонешь,
А видишь космос,
Вдыхаешь озон
(реальность - особая плоскость,
Когда ты влюблен).

Ты смотришь кино,
А там
Такое всё странное!
Потому что любовь
Хватает тебя подъемными кранами
И тянет повыше
(и ты в этом слышишь
И чувствуешь
Какой-то особый стиль,
Или скорее шик).

Потом начинается штиль.
Любовь заставит тебя проглотить язык
И превратиться в балбеса.
Ты злишься и думаешь:
Какого, собственно, беса
Какая-то глупость
Решает
Тобой управлять?!
Так попросту невозможно существовать!
С этим надо покончить,
А еще лучше - завязать,
Как со вредной привычкой...

...любовь подходит с отмычкой
и открывает тебя легко, как ключ от квартир.
Чиркая спичкой,
Взрывает к чертям твой комфортный внутренний мир.
Затем она начинает
На руинах твоей мирной жизни пир
И предлагает тебе джин-тоника.

Ты сдаешься, угрюмо глотаешь,
Страдая от несправедливости:
за что сея колея?
И в тартарары летит вся аниматроника
Твоего бытия.

Ладно, любовь.
Да будет воля твоя.