Я буду смотреть, как поезд уходит в депо. Останавливается, открывает двери, закрывает двери, мигает красным, проходит мимо меня. Я - лишняя запчасть этого мира, незаконченная мысль бытия. Земная ось - на которой, возможно, всё держится, но которая не принимает участия в течении жизни. В центре, но со скованными руками.
Мне нет места ни в одном из температурных окон: я леденею в зиме, растекаюсь в лете и всегда, всегда связана, привязана к происходящему шестеренками раскалённой боли в моей голове. Я умею всё - но тем самым я не умею ничего. Я иду по бытию легко, не касаясь, скользя, не давая, как я говорила, тяжелым металлам повседневности налипнуть на мою бессмертную душу. Но может не запачкаешься - не вытянешь рыбку из пруда, не построишь Петербург из болота? (Хотя с Петербургом, кстати, вопрос открытый: а был ли смысл?).
Я ломаю себя, перекраиваю себя, стараясь - лучше! Но кому от этого холодно или горячо? Как белые перчатки интеллигенции не смогли удержать своего счастья в 1917, так мои глупые руки не только не могут удержать, но и не знают, за что хвататься.
Сейчас мне кажется, что я в чём-то фундаментально не права. Не в способе действия, не в совершённых выборах, но в целом - в идее. Идее меня и моём взгляде на вещи. Не мировоззрении, но каких-то деталях воззрения на мир и меня в нём. Впрочем, если идея (помянем Платона) даётся свыше, то могу ли я быть не права в ней? В моей ли это власти? Или идея меня, являясь безграничным простором для меня-совершенствования, является одновременно оковой - для совершенствования лишь в пределах меня?
Я сколько себя помню хотела домой. "Милый мой Боже, / я больше / совсем без тебя не могу". Хотела домой, как, наверное, тянется треснутая глиняная фигурка к полной материи - за дополнением, с молитвой на каждой трещинке: долепи меня, доработай! Бог мой платоновый, древнеегипетский, тростниковый, скажи мне хоть слово - зачем я такая и здесь?
Мне не хватает целости склеить мои расколы. Мне не хватает мудрости, чтобы знать - что со всем этим делать? С моей головной болью и сверх-переживанием Мира, с солнечным светом, магией и вещими снами...
Впрочем, возможно, я просто фея из страны Нетинебудет, вот и не знаю, как жить в этой реальности.
У Бога была мысль, но он её не закончил.
Мне нет места ни в одном из температурных окон: я леденею в зиме, растекаюсь в лете и всегда, всегда связана, привязана к происходящему шестеренками раскалённой боли в моей голове. Я умею всё - но тем самым я не умею ничего. Я иду по бытию легко, не касаясь, скользя, не давая, как я говорила, тяжелым металлам повседневности налипнуть на мою бессмертную душу. Но может не запачкаешься - не вытянешь рыбку из пруда, не построишь Петербург из болота? (Хотя с Петербургом, кстати, вопрос открытый: а был ли смысл?).
Я ломаю себя, перекраиваю себя, стараясь - лучше! Но кому от этого холодно или горячо? Как белые перчатки интеллигенции не смогли удержать своего счастья в 1917, так мои глупые руки не только не могут удержать, но и не знают, за что хвататься.
Сейчас мне кажется, что я в чём-то фундаментально не права. Не в способе действия, не в совершённых выборах, но в целом - в идее. Идее меня и моём взгляде на вещи. Не мировоззрении, но каких-то деталях воззрения на мир и меня в нём. Впрочем, если идея (помянем Платона) даётся свыше, то могу ли я быть не права в ней? В моей ли это власти? Или идея меня, являясь безграничным простором для меня-совершенствования, является одновременно оковой - для совершенствования лишь в пределах меня?
Я сколько себя помню хотела домой. "Милый мой Боже, / я больше / совсем без тебя не могу". Хотела домой, как, наверное, тянется треснутая глиняная фигурка к полной материи - за дополнением, с молитвой на каждой трещинке: долепи меня, доработай! Бог мой платоновый, древнеегипетский, тростниковый, скажи мне хоть слово - зачем я такая и здесь?
Мне не хватает целости склеить мои расколы. Мне не хватает мудрости, чтобы знать - что со всем этим делать? С моей головной болью и сверх-переживанием Мира, с солнечным светом, магией и вещими снами...
Впрочем, возможно, я просто фея из страны Нетинебудет, вот и не знаю, как жить в этой реальности.
У Бога была мысль, но он её не закончил.
Мне нужно овладеть искусством кинцуги.
